Глобальные вызовы энергобаланса – 2022
Ограничения на экспорт нефти из России наряду с неопределенностью иранской ядерной сделки, а также отставание стран ОПЕК от заданного графика наращивания добычи привели к закреплению нефтяных цен выше отметки в 100 долл. за баррель. Европейские угольные цены держатся выше отметки 200 долл. за тонну, а на газ не опускаются ниже 1000 долл. за тыс. куб. м, хотя период холодов давно прошел. Что дальше? Насколько вероятна возможность дефицита сырья и нефтепродуктов на рынке в целом? Северный морской путь (СМП) – кратчайший маршрут доставки сырья с месторождений в Арктике и Сибири в Азию. Достигнет ли к 2024 году грузопоток по СМП отметки в 80 млн т? Каковы успехи атомного ледокольного флота и портовой инфраструктуры на побережье Северного ледовитого океана? Угроза энергобалансу Европы смягчила позиции «зеленых» в отношении атомной энергетики. Атомные электростанции, пусть и с некоторыми оговорками, были включены в состав Таксономии ЕС – комплекса документов, ранжирующих отрасли энергетики с точки зрения их вклада в устойчивое развитие. Будет ли Европа наращивать мощности АЭС в ближайшие годы? Произойдет ли бум строительства малых модульных реакторов? При этом гидроэнергетика по-прежнему не в чести: в состав Таксономии ЕС вошла только одна категория ГЭС – те из них, что не оборудованы искусственным водохранилищем, то есть построенные в горах и преобладающие в ЕС. Европейские чиновники связывают это с наличием выбросов СО2 со стороны водохранилищ. Насколько обоснована такая позиция? Или это желание сбросить со счетов ГЭС за пределами Европы – в частности в России, Китае и Латинской Америке?
